Решили мы как-то с друзьями поехать на рыбалку.
Снасти сначала хотели взять, но потом Иван Александрович (для друзей просто Саныч) отговорил: во-первых, он купил замечательное изделие местных Кулибиных – электроудочку и хотел ее испытать, а во-вторых, места в его Лендровере после наших немелких тушек оставалось только на выпивку и закуску.
Ну, как известно, одним ящиком пива и водки рыбалка никогда не заканчивается.
Весь принцип – наливай, да пей…
Вот приехали, расположились на бережку. Тишина-а-а…
Полянку накрыли человек на десять, хотя нас пятеро приехало.
Только по первой накатили, по второй – расслабились, как слышим – с другого берега истошный визг.
Я чуть стакан не опрокинул, а Петрович аж огурцом поперхнулся.
Сашка у нас самый глазастый – говорит:
- Пацаны, там, кажись, поросенок в валежнике запутался!
Иван Александрович радостно потер руки и потянулся за топором, которым до этого дрова рубил:
- Вот и шашлык будет! Ато все: «Мало мяса взяли – мало мяса взяли»!..
Петрович поправил сползшие на кончик носа очки, сам себе налил стакан и махнул третью.
- А у тебя рука на животинку поднимется-то? Ишь, как орет. Жить хочет, а ты тут его так…
- А я жрать хочу! – Саныч с топором полез в воду. – Ну че, так и будете сидеть, или поможет кто?
Помогать полезли все, кроме Петровича. Гринписовец хренов. Вода, после принятого на грудь, казалась теплой, как парное молоко, да и речка-то всего-то по пояс, а пьяному вообще по*уй…
Совершив сей геройский переход и ориентируясь по звуку, больше смахивающему на скрип тормозящей электрички, чем на голос живого существа, мы пробрались через заросли.
Жизнь малолетнего Пятачка прервалась быстро и трагически. Резкий звук «хрясь» прервал все его жалобы на жизнь, и Саныч с Андреем принялись вызволять тушку из веток.
Вдруг из чащи леса раздался треск веток и грозное хрюканье.
Лицо у Сани стало белое.
- Это его папа… Или мама…
- Тебе не один хрен?.. - Разом осипшим голосом спросил я. – Бежим!!!
Убежать до появления мохнатого мстителя не успели: спустя секунду кусты раздвинулись и оттуда вылезло волосатое грызло, в диаметре, как колесо от ЗИЛа…
Решения крутились в голове. Деревья старые, ветки высоко… Бежать…
Мысленно сравнивая скорость бегущего человека и все, что я знал о скорости бегущего кабана, я пришел к неутешительному выводу: жить осталось очень мало.
Сцал прямо в штаны – во-первых, всеравно мокрые, во-вторых, стыдиться не перед кем.
Саныч с криком: «Это не Я!!!» бросил топор Андрюхе в руки и рванул к берегу.
Фальстарт не был зарегистрирован, и мы последовали его примеру.
Не помню, как мы перебежали через реку. Скорее всего повторили библейские мотивы и пронеслись, аки посуху… Очнулся я уже сидя на дереве, вцепившись ногтями в кору и уставившись в налитые кровью глаза зверушки внизу.
Свин требовал сатисфакции. Он бегал вокруг деревьев, грозно хрюкал и срывал клыками кору. На деревьях, как исполинские коалы, обняв стволы, сидели мои товарищи по несчастью.
Петрович, как самый умный, успел захватить с собой сумку с выпивкой и жратвой. Сцука.
Саныча небыло.
Блядское чудовище с розеткой на морде взяло нас в осаду
Перебесившись, этот мускулистый мешок с дерьмом и салом прошелся по накрытому «столу» с методичностью пылесоса, всасывая все, что можно схавать и втаптывая в землю все, что для еды не годилось.
Матерясь сквозь слезы, Андрюха и Саня смотрели, как крошатся под мстящими копытцами их дорогущие мобильники.
Прошло семь часов. Руки и ноги затекли. Хотелось пить и есть.
Петровича нах уже насквозь должны были прожечь завистливыми взглядами, а эта падла спокойно пила пятую бутылку пива и жрала бутерброды. Причем он смог сделать то, что никто бы и не догадался сотворить. Со своего насеста он просто и обыденно, как у себя в сортире, обосцал кабана, который на свою беду крутился под деревом.
Не знаю: может запах мочи Петровича был неприятен, может кабана достало торговать хавальником перед толпой лысых обезьян, а может поступок Петровича оскорбил его до самой глубокой глубины свинячьей души, только этот Аццкий Сотона обиженно хрюкнул, и размеренной рысцой свалил в неизвестном направлении.
Поверить в спасение мы смогли где-то через час. Занемевшие руки разжались и три тела, как мешки с дерьмом шлепнулись на землю. Петрович, падло, спустился сам, и, помогая встать, как муха зудел: «Я же говорил – ненадо…»
Саня, как только отошли руки, дал ему по шее и победное бурчанье перешло в жалобное поскуливание.
Домой мы добирались молча. Машину пришлось бросить – ключи остались у Саныча, да и размышления о его собственной судьбе спокойствия не добавляли.
Когда я пришел домой, жена закатила мне истерику, пощечину и вообще нах такой *изды, что лучше б меня кабан завалил: «Труба отключена, Саныч в больнице, опять по блядям, ла-ла-ла, бла-бла-бла…»
У Саныча все собрались через полтора часа.
Оказывается, этот доморощенный Ихтиандр решил сбежать от разъяренного демона под водой. Проплыв таким макаром с километр, и дыша неизвестно каким местом, решил – таки выбраться на берег.
Он уже почти выбрался…
Дальше каждый раз у Саныча начинали течь слезы.
Короче не мы одни решили в тот день испытать запретные снасти. От удара током Саныча свернуло в дулю. Глазки перестали видеть, ушки – слышать. Слава Господу, что сердобольные браконьеры вытащили его тушку и отвезли в ближайшую больницу.
Теперь Саныч принципиально не ест свинину. А при слове «рыбалка» с ним случается кондрашка.
Он целыми днями сидит во дворе, играет со старичками в домино и шахматы…
Ну да ничего, вот у него курс психологической реабилитации закончится – мы с пацанами его на охоту возьмем!..

ZabavnyZverek & MissticAngel Co.