С того времени, как независимость моего кота была признана официально, наши отношения постепенно переросли в уважительно-дружеские. Почувствовав себя человеком, Матвей пристрастился участвовать в мужских компаниях. Причем он полностью игнорировал женские посиделки за чаем моей жены и соседки, не интересовали его и друзья дочек. А вот, когда приходили мужики, начинали в кухне пычтеть и топать, чистить воблу и резать колбасу, Сержант был тут как тут. Он принимал деятельное участие во всех приготовлениях, то есть тянулся лапами на стол. Надо сказать, Матвей - это здоровенный сибирский котище весом килограммов около восьми, если не больше. Так вот, он терся о ноги гостей, хрипло разговаривал со всеми и даже совсем незнакомому мужику мог разрешить погладить себя. Потом он садился со всеми за стол. Именно садился. У него было «Его Место» около меня на сиденье кухонного уголка. Он садился на спину, то есть не как кошки сидят, садился как люди. Но так как для такой сидки коты не приспособлены в силу своего строения, то он спиной опирался о спинку уголка, а одной из передних лап держал себя за коленку. В общем, это надо видеть. Мужики балдели, а Матвей царственно брал у них всякие вкусные кусочки, ел и снова усаживался в позу. Конечно, периодически пытались (особенно к концу вечера) дать ему и закурить и рюмочку подносили (что еще взбредет в голову поддатому мужику), но Матвей отворачивался и не употреблял.
Но однажды на столе осталась рюмка. Причем рюмка полная, та традиционная доля внимания, которая была предложена от всей компании пришедшей с работы жене и ею отвергнута. А пили в тот вечер (талонные были времена) «Славянскую горькую настойку». Такую фигню цвета чая и с ароматом тыщи трав, то есть с каким-то аптечным запахом. А рюмочки были нашенские по сто двадцать граммов в одном патроне. Так и осталась стоять эта полная рюмка, и выпить уже не хочется и вылить жалко. Я положил на блюдце бутерброд с колбаской, водрузил туда рюмку, поставил все на стол и, уходя спать, сказал Матвею, чтобы он тут сам распоряжался, мол со стола убери, посуду помой, а утром меня разбудишь. Хотите верьте, хотите нет, а Матвей меня будит именно в то время, какое я говорю. Кто вставал не только на работу, а и на рыбалку, тот поймет, что время для вставания всегда разное.
Так вот утром будит меня жена, а не Матвей, и укоризненно говорит, мол ай-яй-яй, похмеляться уже по утрам начал? Я в кухню, посуда помыта, стол убран, посреди стола стоит рюмка, водки коричневой на донышке, а на бутерброде нет колбасы. Я отпал. Я представил как Матвей посуду мыл, краны горячие включал, расставлял утварь по полкам и т.д. И как он потом рюмку хлопнул и колбаской закусил. Я сразу понял, что это он, так как хлеб с бутерброда он принципиально никогда не ел. Все это я и спросил у жены. Она разъяснила, что посуду помыла утром, перед тем как меня разбудить. Стали искать кота, нигде нет. Через минут двадцать старшая дочка (ей тогда было лет 15) нашла кота за диваном, Он провалился между спинкой дивана и стеной. До сих пор перед глазами стоит картина. Дочка держит висящего мешком кота и возмущенно говорит: «От него же водкой пахнет, он пьяный, совсем обнаглел».
В общем, кот, видно учуял в настойке привлекательный запах и вылакал из рюмки столько, сколько мог достать языком. Отпаивали его водой целый день. Откроет мутные глаза, хрипло и жалобно вякнет, ему миску с водой под нос, полакает и снова отрубается. С тех пор не пьет и к застольям как-то охладел. Да и застолья уже не те, да и ему позавчера десять лет исполнилось. Только за ужином ворует у меня из-под локтя то, что я ему специально подкладываю.
Ведь так просто взять нельзя - нужно стырить.