Руки у меня растут из жопы.
Ничего общего с анатомией человека это не имеет и в объяснениях не нуждается. Это факт. Если в детстве и ранней юности я еще мог что-то ими делать – забить гвоздь, что-нибудь настрогать или распилить, то с наступлением половой, а лет через десять после нее интеллектуальной зрелости области применения моих рук бессознательно сократились до минимума – клавиатура компьютера, бумажник и груди особей женского пола.
Своих растущих из жопы рук я никогда не стеснялся и даже подводил под них, так сказать, научную базу. Согласно моей теории, настоящие мужчины делятся на две категории: низшая – забивающие гвоздь самостоятельно и высшая – нанимающие для этого специалиста по забою. Относительно высокооплачиваемая работа языком позволяет мне относить себя ко второй категории.
Высокооплачиваемая работа вообще помогает подтверждать многие теории.

Планировка моей квартиры достойна отдельных слов, а может, даже пары народных песен. Для примера скажу, что в спальне моей нет окон, и с двух сторон, где стены капитальные, она окружена другой комнатой и кухней. За третьей, картонной, стеной живут соседи, дарованные мне Всевышним, дабы я не чувствовал себя одиноко.
И Лукавым, дабы искушать меня ежедневно мыслями о массовом человекоубийстве.
Так и подмывает написать, что четвертой стены в спальне нет вообще, но врать не стану. Четвертая стена есть, она нормальная, каменная и крепкая. Наверное, потому, что это внешняя стена дома, фасад. Извечная российская любовь к красивым фасадам просто не позволила сделать ее другой.
В течение месяца после покупки этой квартиры, когда я разобрался в ее планировке и особых качествах окончательно, моя вера в глубинную мудрость предков, живших и строивших в первой половине ХХ века, сильно пошатнулась.
Справедливости ради скажу, что после ремонта в современных строителей я не верю совсем.

Главная же достопримечательность моей квартиры – дверь в туалет, он же душ, прямо из кухни, от обеденного стола. Так как и кухня невелика, и туалет не дворцовых размеров, дверь эта может быть только одного типа – раздвижная, модели «гармошка». Обычная просто не будет открываться: если ее установить, то придется либо жить в санузле, либо справлять нужду на кухне.
Думаю, близость унитаза к столу по замыслу древнего архитектора должна была стимулировать пищеварение.

Изначально, при покупке мной квартиры, дверь-гармошка существовала, но – как бы это сказать – условно. То есть, дверь-то сама была, но своего Божественного Предназначения в полном объеме не выполняла. Прогрессивно и высокотехнологично смотрясь в сложенном состоянии, дверь эта при попытке пользователя закрыться в туалете упорно не доходила до нужного косяка, причем щель составляла примерно десять сантиметров. Недюжинная физическая сила закрывающего позволяла сократить эту щель до восьми, но дальше – никак.
Нормальной человеческой логикой объяснить это, на мой взгляд, невозможно: как психически здоровому человеку, а именно прежнему хозяину квартиры, пришло в голову установить в туалете дверь явно меньшего размера, чем проем? Непостижимо.
При таком явном недостатке у двери было одно несомненное достоинство: она устанавливала прямой визуальный контакт между собеседниками, один из которых сидел в кухне за столом, а второй – на унитазе. Правда, осознать это достоинство мог только человек с высокими гуманистическими идеалами.
Некоторые гости находили ситуацию пикантной, а девушки активно использовали ее для сексуальных провокаций.
Парадокс: даже закрытая дверь может свести на нет пропасть между людьми в современном обществе.

Пожив около года с такой дверью, я узнал массу нового о своих знакомых и понял, что туалетная экзотика уже утомила. Да и пора было остепениться, ибо социальный статус мой рос и быт улучшался. Квартирные преобразования я начал, правда, не с двери, но и до нее дошла очередь. Тут-то в моей жизни и появился Ефим.
Делая небольшое отступление, должен признаться, что в душе я с ранних лет благоговею перед профессионалами, особенно способными на недоступную мне деятельность. Началось это с детской мечты стать шофером, ибо процесс управления даже легковой машиной казался мне совершенно непостижимым, а люди, способные на это – обладающими явно сверхъестественными способностями и неограниченной властью. Спустя годы я овладел этим нехитрым, как выяснилось, искусством, и мечта исчезла при немалом влиянии гаишников и автомехаников, но список волшебников постоянно пополнялся. В разное время в него входили солдаты и писатели, психологи и водители асфальтоукладчиков, физики и химики, учителя и поэты, шпионы и директора, артисты и донжуаны, певцы и моя мама. Чей-то ореол со временем тускнел, так как чему-то я учился сам или собирался научиться, но к тридцати примерно годам я неожиданно осознал, что есть предел моим способностям и даже воочию увидел этот предел. Его создавали те самые руки, растущие известно откуда – из жопы. В этот момент и появилась теория, о которой я говорил в начале.
Немного странно, что мои руки создали что-то качественное и незыблемое, хотя бы теорию.

Итак, Ефим. Сама по себе история его появления в моей жизни вообще и в квартире в частности проста – он знакомый знакомых моих знакомых, и дороги наши пересеклись, потому что могли пересечься. Предпосылкой же для этого стали, понятное дело, мои активные поиски мастера по установке дверей-гармошек.
История жизни Ефима при всей своей бесхитростности показалась мне занимательной. Видимо, особую роль в этом сыграло время его отрывочных рассказов о жизни, из которых и складывалась общая картина. Рассказы эти приходились обычно на дни, когда Ефиму требовалось для работы очередное денежное вливание.
К слову сказать, до знакомства с Ефимом мне представлялось, что установка двери – дело, конечно, сложное и отчасти мистическое, но в целом реальное и для профессионала привычное. Исходя из этого, я фантазировал так: приходит плечистый усатый мастер, часок что-то меряет рулеткой и бормочет заклинания, неизменные со времен татаро-монгольского ига. Потом он полчасика тычет мозолистым пальцем в неработающий калькулятор и называет сумму, немного превышающую годовой бюджет Монголии. Я с веселой улыбкой отметаю от этой суммы несколько нулей, вручаю волшебнику аванс, и мы расстаемся, довольные друг другом. На следующий – следующий! – день мастер втаскивает на плече сложенную дверь, проводит со мной сложные переговоры о погоде, имеющие целью увеличение оплаты и, не добившись оной, за двадцать минут с помощью дрели, молотка, отвертки и дверьей матери устанавливает «гармошку» на место. Получает оставшуюся сумму и уходит вдаль, к новым победам. Все.
Удивительно, насколько бедна человеческая фантазия по сравнению с реальностью.

Итак, Ефим. Взращивание этого мастера произошло в детдоме, что обусловило его раннее пристрастие к экстремальным видам времяпрепровождения в виде мелкого воровства, драк и употребления нефранцузских вин. Потом как-то туманно в его рассказе была упомянута недолгая, но действенная колония-малолетка, из которой он вышел несколько преобразившимся. К тому времени возраст заставил его самого заботиться о пропитании, что и стало причиной вступления в ряды пролетариата, а затем в его авангард – мастеров-одиночек. Впрочем, несмотря на благотворное влияние колонии, любовь к некоторым прежним видам отдыха Ефим сохранил. В первую очередь потому, что других не знал.
Больше ничего интересного Ефим о своей судьбе сообщить не мог, как ни старался. Но пафос, с которым он вещал, интонации и позы, которые он употреблял в рассказах, а также обилие идиоматических выражений делали эту сагу неповторимой. Я так не умею.
Называющий себя мастером должен же быть мастером хоть в чем-нибудь!

Даже произведенное Ефимом еще на заре жизни открытие, что фамилия Вайсман причисляет его к богоизбранному народу, никак не повлияло на его духовное развитие. Просто когда все не любили евреев, он как пролетарий канал за своего и не любил негров. Которых видел только по телевизору.
И еще он с детства знал, что герой писателя-плагиатора Волкова по имени Урфин Джюс переводится как «еврейский сирота», что позволяло удивлять эрудированностью малознакомых собутыльников.
Богоизбранность – лотерея. Все ошибаются.

Ефим пришел в точно назначенное время. Что само по себе удивительно, так как впоследствии я осознал, что о времени у него весьма смутное понятие, и какая-либо пунктуальность возможна с его стороны только на уровне календаря.
Первый приход его ознаменовался первым рассказом из сборника «Моя жизнь» автора Ефима Вайсмана, а также сорокаминутным разглядыванием и дерганьем туда-сюда старой двери в туалет с характерным неодобрительным причмокиванием. Затем волшебник, не закрывая двери, поссал, вышел из туалета, изучил потолок кухни, по-видимому, ища на нем магические письмена, и озарил меня идеей, что дверь надо менять.
Я выразил полное согласие и готовность к сотрудничеству.
Несчастный сирота средних лет сообщил, что его рулетку умыкнули враги, и выразил готовность произвести замеры, если его обеспечат необходимым агрегатом. Рулетки у меня не было – растущие из жопы руки исключают необходимость в замерах – и после непродолжительных переговоров я инвестировал энную сумму в приобретение этого инструмента. Ефим заметно повеселел, что я ошибочно приписал трудовому энтузиазму, и быстро откланялся. Замеры новой рулеткой были назначены на завтра, на два часа дня.
Я потом еще много раз в жизни убеждался, что оплата существенно сокращает время переговоров.

С календарной пунктуальностью Ефима я ознакомился уже на следующий день, когда прождал его до семи вечера. В семь, победив всех червяков в компьютере, я услышал звонок, и в открытую мной дверь внесли друг друга Ефим, как мне показалось, с братом-близнецом. Не утруждая себя мелочами вроде снятия обуви, мастера проскакали в туалет и по традиции дружно поссали, а я по дороге разглядел, что они не генетические братья, а скорее социальные. Буквально за двадцать минут трудоголики произвели замеры, сняли старую дверь, создали в кухне странный запах, рассказали о своих многочисленных проблемах, которые создают им окружающие педерасты, взяли денег на материалы и новую дверь и унесли друг друга в ночь вместе со старой. Очередное свидание для установки двери было назначено на послезавтра.
В процессе разговора как-то выяснилось, что классовый брат Ефима – хозяин рулетки. Новая рулетка в разговоре не упоминалась.
Две недели после этого я жил под впечатлением и без двери в туалет. Приглашать гостей стало неудобно, и пришлось открывать что-то новое в себе самом.
Отшельничество – путь к познанию души.

В один из одиноких осенних вечеров Ефим объявился снова. Причем, как ни странно, один и, что еще более странно, с новой дверью. Сложенная, она лежала на его плече, вселяя надежду и намекая на незыблемость материального мира. На бессердечность этого мира намекала ссадина на лбу мастера.
Не скрою, я был рад его видеть.
В этот раз Ефим был угрюм и почти неразговорчив. Наскоро ознакомив меня с главами из нового произведения «Истории из жизни Ефима Вайсмана. Том второй – Разочарования и потери», волшебник сгрузил дверь в кухне, взял у меня денег на неведомый клей, «без которого никак», и исчез всего на час. Вернулся заметно повеселевшим и приступил к работе. Без клея.
Звуки, с которыми Ефим два часа устанавливал дверь, напоминали средневековую битву. Тут было все – боевые крики, предсмертные проклятия, топот конницы и грозный звон металла, грохот падений и свист каменных ядер. К чести мастера, он в этой битве победил. Довольно отдуваясь, он поссал и пригласил меня на просмотр и опробование созданного его руками чуда.
Дверь легко раздвигалась и задвигалась. Дверь закрывалась полностью и даже защелкивалась в конце. Дверь не болталась и нормально выглядела. Дверь была нужного цвета.
Я был доволен. Я был даже где-то счастлив. Я без сомнений и колебаний выдал Ефиму требуемую сумму за работу. Я даже немного прибавил. Я не обратил внимания на то, как был удивлен поведением двери Ефим.
Больше, больше интереса к мелочам! Из них состоит наша жизнь.

Замечательная дверь, купленная и установленная мастером-волшебником по всем правилам мистического искусства, дверь нужного цвета и размера, дверь, выжданная и выстраданная мной, отвалилась вместе с косяком на второй день после окончательного ухода удивленного Ефима.
Руки у меня растут из жопы. У меня.

В моих планах возврат в низшую категорию настоящих мужчин. Я уже тренируюсь – забиваю гвозди вторым томом монографии «Технические характеристики и руководство по эксплуатации современных моделей молотка».
И все-таки верю в профессионалов. Говорят, они есть.