Когда я сдавал семестровый зачёт по политической истории, последним из вопросов мне попались воззрения Плеханова. Отвечал я уверенно, внятно, подробно, и уже наблюдал, как преподаватель (Лахно Владимир Ильич) рисует мне в зачётке отметку о сдаче. Но в этот момент в аудиторию зашла лектор, читавшая нам этот курс (фамилию её уже не помню, но звали её... разумеется, Надежда Константиновна), и Лахно, видимо, желая доставить ей приятное, меня не прерывал, давая возможность изложить тему во всей полноте. Когда я с чувством выполененного долга закончил излагать все тонкости политичесвких взглядов Плеханова, Н.К. у меня спросила, сколько человек входило в его группу. Я уверенно ответил, что пять, и тут же получил предложение назвать их всех. На глазах у Н.К. в это время были готовы появиться слёзы умиления. Я бойко назвал Плеханова, Засулич и Аксельрода, после чего впал в ступор. Чувствуя катастрофу, я стремительно покрывался красными пятнами и каплями пота. Н.К. с огорчением произнесла что-то вроде: "Ну как же так?!", а В.И. яростно схватил меня за рукав, подтащил к окну, и приказал писать в столбик:
Плеханов;
Иванов;
Засулич;
Дейч;
Аксельрод;
после чего сверху-вниз провёл пальцем по первым буквам фамилий и воскликнул: "Ну неужели это тяжело было запомнить?".
Прошло уже семнадцать лет, а я помню.