Купил я пистолет под резиновую пулю и первым делом, естественно, решил его испытать, чтобы быть абсолютно в нем уверенным. Первое, что меня интересовало, не перекосит ли, или вообще не сорвет раму, если выпустить все 8 зарядов подряд с максимальной частотой.
Для испытания был привлечен мой дядька, его молодая супруга, пара бутылок водки, кажется, бутылки 3-4 вина, 2 кг мяса и различная зелень, овощи и консервы по мелочи. Все вышеозначенное было погружено в сумки, и мы втроем отправились на дачу.
На даче после непродолжительной разминки винцом с бутербродами, я достал из сарая какой-то старый литературный журнал (нужно было страниц 250, не меньше), зарядил пистолет под завязку, один патрон в ствол, поставил его на предохранитель, после чего мы втроем направились в лес (не на даче же палить)
Утомленные выпитым, очень неторопливо и вальяжно шли через дачи, куртуазно общались на всякие умные темы, жмурились на солнце и вежливо раскланивались с копошащимися на своих участках дачниками. Я помахивал стволом и чесал им различные места.

Лес, в который мы шли, начинался сразу за дорогой, метров 20 от последних участков. Войдя в лес, я поставил журнал к сосне, отошел метра на 3 и с совершенно автоматической частотой выпустил всю обойму. Выстрелы слились в общую протяжную очередь. Нам всем троим уши заложило напрочь. Неимоверный грохот разнесся далеко по дачам.
Пули легли кучно. Только пару последних ушли в сосну.
Затвор отработал четко, и рама выдержала.
Как мне и было обещано в магазине, первые 100 листов были пробиты насквозь и еще листов 60 прорваны ударной волной. В общем, картина вмиг превратившегося в мочало толстого журнала всех впечатлила. Дядькину молодую жену, видимо, настолько, что она решила прогуляться к ближнему лозняку по своим женским делам.
Мы ее дожидаться не стали и пустились в обратную дорогу. Все это действо заняло минуты 3-4, не больше.
Назад мы шли все так же неторопливо, так же непринужденно беседовали и со всеми раскланивались. Я так же, навроде немецкого обер-лейтенанта из зондер-команды, размахивал дымящимся парабелумом.
Правда, шли мы уже вдвоем.
Дачники взирали на нас со смешанными чувствами.
Женщины, скорее, с ужасом, но в мужских взглядах читалась солидарность и уважение.