Случилась эта история в 1990м году. Прошло что-то около месяца с того момента, как наша группа вернулась с боевой службы. Почти весь состав подразделений находился на подводных отработках, поэтому мы слонялись с утра до вечера по пустующему острову, щеголяя остатками Сирийского загара. И вот, среди этого вопиющего безделья, появляется наш командир и сообщает, что в Севастополе проходят какие то учения, и в часть пришла разнарядка на группу диверсантов для захвата узла связи. А так как людей на острове мало, то придется нам тоже войти в эту группу. Вообще-то к концу службы подобные сообщения не особенно радуют, однако, командир назвал мероприятие "показухой", а это значило, что все предупреждены и от нас потребуется всего лишь не поспать пару ночей, показаться на некоторой территории и проникнуть в узел связи.

По этому случаю нам выдали новенькие мабуты и маскхалаты, по два рожка холостых на лицо, и кучу всяческой пиротехники. Кроме того, учитывая обстановку в Крыму в 1990м, старшинам дали по пистолету с боевыми. Ваш покорный слуга в то время уже был старшиной...

Через пару дней АН26 сбросил нас недалеко от Качи, откуда мы и пошагали к части связистов.


Часть стояла в пригороде Севастополя, а вокруг нее плотными рядами выстроились частные дома. Надо сказать, что народ в поселке жил, видимо, бывалый, и к безопасности относился серьезно. Почти каждый дом был обнесен забором из металлического прута, который утопал к зарослях ежевики. Трудно было сказать, что хуже - прут с необработанными острыми концами, или колючки ежевики.

Следующие сутки, переодевшись в гражданку, проклиная и поедая ежевику мы наблюдали за связистами. В общем, все было именно так, как описывал командир. С одного края - казарма, к которой вела тропинка от маленькой калитки в ограждении, а с другого - узел связи, который напрочь перекрывал область видимости караульному, его охраняющему. В два часа ночи - смена дежурства. В два тридцать - смена караула. То есть, если заблаговременно подменить сонного караульного, можно запросто вломиться в открытую дверь узла связи во время смены дежурства. Не объект, а сказка!

Далее нас разбили на две группы по четыре человека. В задачу моей группы входил контроль казармы. Попросту говоря, мы должны были засесть где- нибудь рядом, и в случае чего никого не выпускать пока основная группа будет захватывать узел. Со мной были Давид - плотный сибиряк невысокого роста и широкий в плечах, Огород - спокойный и сдержанный Одессит, и молодой боец, имени которого я, к сожалению, не помню. Вышеозначенная калитка, через которую мы собирались попасть к казарме была очень узкой, кроме того сразу за ней было невысокая оградка, примерно по пояс, почти полностью закрытая травой. Туда мы могли пройти без проблем, но отходить здесь всем вместе значило обречь себя на толкотню в узком проходе. Решили отходить по двое - я с Огородом отвлекаем и ныряем в калитку, тем временем Давид с бойцом прыгают через забор.

Следующей же ночью, облаченные в маскхалаты, и обвешенные дымовыми и слезоточивыми шашками мы выдвинулись на объект. Совершенно без труда мы пробрались прямо под окна казармы и засели там, прикрытые кустами. Все шло точно по плану. В два часа ночи из казармы вышла смена и отправилась к узлу связи. Следующие несколько секунд все было спокойно. Но, вдруг из дверей выбежал какой-то боец в тапочках и быстро пошаркал за сменой. Мы были в замешательстве. Дорожка от казармы была абсолютно прямой и полностью освещенной. Если скрутить бойца и утащить его в кусты, это может увидеть кто-то из смены, и тогда - все прахом.

Продолжаем сидеть... Еще пару секунд - все спокойно. Затем послышалась стрельба, но быстро умолкла. Через некоторое время на дорожке снова появился пресловутый боец. Теперь он был в одном тапке, без пилотки, взъерошенный и с выпученными глазами. "Диверсаааааааааанты!!!", - орал он, размахивая руками. На этот раз мы его таки скрутили, но было уже поздно - в окнах казармы зажегся свет, и послышалась нездоровая возня. То, что произошло около узла связи я, конечно же, не видел, так что буду рассказывать со слов тех, кто там побывал.

В 1:45 к караульному подкрался мичман, которого все называли за глаза не иначе, как Фломастер. Вообще-то, он был мужик - что надо, но имел страсть к красивым, но дешевым эффектам, из-за чего, собственно, и получил свое прозвище. Как мне представляется, караульный чесал затылок в тот момент, когда мичман собирался зарядить ему в голову каким-нибудь "маваши", а посему нога угодила прямисенько по командирским часам(1). Часы разбились, но часовой выстоял. Он просто отлетел в сторону, и прыгал еще пару метров, пытаясь передернуть затвор. Услышав до боли знакомый звук, мичман временно ретировался в темноту и залег неподалеку. Часовой же, как только справился с затвором, поднял глаза и, не найдя обидчика, выпустил короткую очередь в пространство и побежал обратно к своему столбу - звонить в дежурку. Надо сказать, что патроны у него были отнюдь не холостые. Тогда мичман, несколько озверевший от такого поведения "предупрежденного" часового, настиг последнего у столба и, забыв о красивостях, лишил его сознания самым варварским способом. Вот этот момент и увидел боец в тапках, который услышал выстрел и изменил траекторию, чтобы посмотреть что случилось.

Знаете, меня всю жизнь удивляют люди, которые, услышав выстрел движутся не "от" а "к", совершенно не представляя, чем это может кончиться. Теперь этот "любопытный" лежал в кустах, испуганно зыркая выпученными глазами по сторонам. Первым из казармы попытался выйти дежурный офицер, но, оглушенный холостой очередью, впрыгнул обратно. Затем окна распахнулись, и оттуда украдкой стали высовываться другие любопытные. Это было совсем не в наших интересах, поскольку они могли увидеть, что нас всего четверо, а это даже в реальных условиях маловато для удержания казармы. В окна полетели дымовые шашки. В ответ полетели цветочные горшки и нецензурная брань. "СсуКи, пидарАсы", - кричали они, и теперь я их понимаю, но тогда я не понимал ровным счетом ничего. Следующим, что мы услышали, был истошный вопль дежурного офицера:"В ружьееее!!!", - и угрожающий топот.

В этот момент до нас начало доходить, что они ничегО не знали ни про какие учения!

А то, что в казарме не оказалось боеприпасов, было чьей-то халатностью и нашей невероятной удачей. Вооруженные пустыми автоматами, они высыпали на улицу, и неуверенно столпились жужжащей тучей. Надо было как-то спасать положение. Но не успел я раскрыть рот, как наш молодой боец, видимо в припадке "суперменства", ринулся на них выполняя головокружительные кульбиты автоматом и постреливая холостыми во все стороны. То, что случились дальше, передать словами невозможно. Помню только, как я остервенело отбивался ногами и прикладом, время от времени попугивая наседающих короткими очередями. После примерно минуты (или меньше) эдакого месилова я увидел, как нашего бойца буквально на руках вносят в казарму. Единственное, за что я благодарен себе по сей день - в этот момент я напрочь забыл о пистолете, который висел в портупее под мышкой. "Уходим!!!", - заорал я, задержал дыхание, прищурился и запалил "черемуху"(2). Пока окружающие плакали и отплевывались, я направился к калитке. Со мной бежал Огород. Перепрыгнув через маленькую оградку в траве мы отчетливо услышали сзади что-то вроде: "гыыыыыы...", - обернулись и увидели передового связиста, перегнувшегося через оградку. Видимо, он здесь никогда не ходил... Не долго думая, Огород вернулся на пару шагов и что было сил врезал несчастному ботинком по физиономии. От удара последний перекинулся в обратную сторону - прямо в руки подоспевших товарищей. Мы бросили еще одну "черемуху" и нырнули в калитку.

Побежав метров сто между частными домами, мы остановились. Погони не было, и это было странно. Давида не было тоже, и это было еще более странно. Пришлось возвращаться. Подойдя к части, и поглядев через забор, мы увидели следующую картину. Давид носился вокруг казармы, а за ним, лязгая автоматами, бегали остервенелые связисты. Время от времени он останавливался, разворачивался, кидал взрывпакет, и бежал опять. Связисты тоже останавливались, отскакивали от взрывпакета, потом кричали дружное: "Бляаа!", - и бежали опять. Так продолжаться долго не могло. Или Давид выдохнется, или связисты поймут, что можно зайти с двух сторон. Надо было как-то отвлечь их на себя, чтобы дать Давиду возможность уйти. Не долго думая, мы выпустили две длинные очереди в воздух, освещая пространство. Они клюнули! По крайней мере половина из них оторвалась от Давида и бросилась за нами.

Во это, доложу я вам, были настоящие скачки с препятствиями! Не разбирая дороги, мы летели через частные огороды, оставляя обмундирование на верхушках заборов и кустах ежевики. Проволока вонзалась в ноги и руки, отрывая куски кожи и мяса. В конце концов мы заметили какой то автомобиль, накрытый чехлом и обнесенный таким же забором из прутьев и ежевики. Не сговариваясь, мы нырнули под авто и затаились. Наши преследователи, обескураженные таким внезапным исчезновением, еще пару минут побродили вокруг, осыпая нас проклятьями, и отправились восвояси. Но главное дело мы сделали. Давид воспользовался паузой и помчался в противоположную сторону, где и встретился с основной группой, которая, потеряв возможность вломиться в узел связи, обкладывала его минами снаружи. Связисты, увидев такое вопиющее безобразие, ринулись было защищать родной форпост, но старшина из второй группы, в отличие от меня, про свой пистолет не забыл, да и расстояние до нападавших было приличное. Схватив в руку какой-то кусок фанеры, он поднял его над головой, и расстрелял в упор. Вид щепок, разлетающихся во все стороны, несколько охладил пыл связистов. Они остановились, и продолжили изливать свой гнев, бросая в отходящую группу камни.

Однако и это еще не все! О феерическом окончании операции мы узнали позже, когда пришли к связистам уже днем забирать пострадавших и обмениваться извинениями. В общем-то и извинений никаких не треб