Чебуречную «Дружба» у метро «Сухаревская» я посещал еще, будучи студентом, 8-и копеечные чебуреки и дешевый портвейн были неизменными спутниками в подобных походах. Приветствовалось так же употребление «Зубровки» и «Столичной», обязательно с пивом и непременно в виде «ерша».
Заказав пару чебуреков и бутылку «Клинского» обнаружил, что сухаревский продукт по прошествии стольких лет нисколько не изменился, только бедрастые продавщицы стали подавать к нему пластиковые тарелки по 2 р. за штуку и салфектки стоимостью в 1 руб.
Склонившись над тарелкой, я лениво прожевал первый чебурек и огляделся по сторонам. Привычный антураж «Дружбы» ни сколько не изменился, разве что бомжиков стало по боле, да появились здоровенные дядьки с бритыми затылками, в чьих свинячьих руках непременно была зажата черная барсетка или на худой конец мобильный телефон.
присутствия Катерины не наблюдалось…
Морщинистая уборщица в ужасе отшатнулась от меня, перемазанного зеленой жижей, некогда ходившей на двух ногах и говорящей голосом Зеленевского.
Два помятых маргинальчика ведут непринужденную беседу, запивая свой диалог паленым «Ермаком», оба в полинялых беретах синего цвета и каких то диких очках с разноцветными стеклами:
— Вчера имел честь видеть Игоречка…
— Тот, что у вас на классе «скрипки»?
— Да- да- да, именно он, милейшее создание. Златокудрый, румяный, плоская попка, носик пимпочкой. Ну, прям вылитый Володя Ульянов в пору юности.
— И далеко продвинулись?
— Что вы… пока только шалости, но он меня не отталкивает. Вы, знаете, Егор Никонорович, я ему ладошкой по коленке провел, аж взопрел весь.
— Не уж то так хорош?
— Фавн!
— А как же Боренька?
— Боренька… Боренька сейчас живет с какой то вульгарной девкой на пять лет его старше. Имени не помню, но по моему она даже не из Москвы.
— А ведь красив был, как бес, да и подмывался всегда своевременно.
Я, еле сдерживая отвращение и надвигающуюся волну желудочных спазмов перешел в угол зала, подальше от старых пидрюг. Старички меж тем разломали лежащую перед ними горбушку черного хлеба надвое и стали крошить его в пластиковые бокалы, таившие в себе водянистое пойло, которое некоторые еще смеют называть гордым именем «пиво». Один из них выудил из внутреннего кармана пальто баночку из под майонеза и всыпал в получившуюся бурду две ложки томатной пасты. Второй смотрел на него глазами полного восторга и умиления.