Редкий француз доберётся до Урала. Но некоторым всё же удавалось это сделать, и в юности мне довелось наблюдать их быт в своём родном городе, который я в соответствии с русской литературной традицией назову губернским городом N. Я не погрешу против истины - до революции у N действительно был статус губернского города.

Французы не были единственными иностранцами в моём городе. N был крупным индустриальным центром, и иностранцы встречались у нас довольно часто. Они занимались монтажoм производственных линий. Кажется, итальянцев было ещё больше, чем французов. Но они обитали на другом конце города и редко попадали в поле моего зрения. А неподалёку от французских домов я бывал по своим тинейджерским делам довольно часто.


Французы занимали три высотных одноподъездных дома. Не то девяти-, не то двенадцатиэтажных, сейчас уже не помню. К домам часто подъезжали микроавтобусы, из которых выгружались какие-то коробки, видимо с продуктами. На советском языке это называлось "отдельным снабжением". Квартиры во французских домах считались "квартирами улучшенной планировки", и некоторые семьи в N ожидали, когда французы закончат свою работу и уедут, чтобы заселиться в оставленное ими жильё.

Французов было невозможно спутать с местными. Они никогда не носили шапок, даже в тридцатиградусные морозы, зато кутались в разноцветные длинные шарфы, как предписывала мода восьмидесятых лет. Некоторые из них приезжали в Союз с детьми. Дети приходили на каток, и иногда у них было можно выменять невиданные перчатки из ярких тканей за обычные в наших краях шубинки, представлявшиеся французским детям верхом экзотики.

И вся шпана в округе, в школе не способная произнести ни слова ни на одном иностранном языке, тщательно заучивала полезные фразы вроде "Месье, силь ву пле донне муа сигарет".

Такой тип поселений, как у французов в N, принято называть сеттльментами. Сеттльменты возможны только в отсталой, зависимой стране. Советские, речь которых всегда состояла едва ли не из сплошных эвфемизмов, до сих пор предпочитают называть существовавшие в СССР сеттльменты "городками иностранных специалистов". Я же люблю по мере возможностей возвращать предметам и явлениям их настоящие имена.

С чисто формальной точки зрения, между советскими и, например, китайскими сеттльментами, была определённая разница. В отличие от Китая, в СССР они официально не выводились из-под действия местной юрисдикции. Но на практике все прекрасно знали, на чьей стороне окажется закон в случае конфликта между иностранным гражданином и местным жителем.

Среди молодёжи в N существовала любопытная конвенция. В определённых барах иностранцев не трогали никогда и ни при каких обстоятельствах. В других, тоже строго определённых, с ними дрались. Иностранцы знали это, и в заведения второго типа ходили именно с целью подраться. Участники потасовок завоевали репутацию, в целом соответствующую репутации их народов. Французы бились мужественно, а проиграв, никогда не жаловались. Итальянцы же любили побеждать, а будучи побитыми, тут же обращались в милицию. Поэтому связывались с ними неохотно, даже когда они задирались. Закон всегда оказывался на их стороне. Иногда с печальными последствиями для наших.

Все знали, кто в СССР был человеком какого сорта.

Быт советских граждан был бытом жителей колонии. Сейчас не любят вспоминать, что в советское время люди в массовом порядке украшали свои жилища пустыми банками из-под пива и сигаретными пачками. Я своими глазами видел квартиру, в которой на стене вместо картины висел полиэтиленовый пакет, рекламирующий джинсы. Побывав в одном из таких домов, моя матушка всегда говорила: "Надо же, они превратили нас в папуасов".

Ощущение принадлежности к третьему миру было буквально разлито в воздухе. Кажется, выражение "Верхняя Вольта с ракетами" появилось только при Горбачёве. Но само сравнение с Африкой было общим местом и банальностью по крайней мере со времён моего детства.

Однажды, году в 85-м, когда слово "рок" уже вроде перестало быть запрещённым, но ещё оставалось пpитягательным, какой-то не очень умный взрослый заманил нашу шестнадцати-восемнадцатилетнюю компанию в Дом культуры, сказав, что там будет рок-концерт. Мы пришли в ДК и оказались на выступлении самодеятельных фольклорных коллективов. На сцене было куда больше народу, чем в зале, и исполнители производили впечатление людей, на которых собственное творчество наводит смертельную скуку. После второго или третьего номера мы решили уходить. Среди нас был один парень, обладавший могучим басом. Он поднялся, указал рукой на сцену и, без труда перекрыв издаваемые фольклористами звуки, прогремел на весь зал голосом негра из старой советской экранизации "Пятнадцатилетнего капитана":

- ЭТО НЕ АМЕРИКА. ЭТО АФРИКА!!!

Официальная пропаганда утверждала нечто противоположное. Она строилась на том, что СССР - именно вторая Америка, равноценный противоборствующей стороне соперник. Но мы-то понимали, где живём.

Термин "криптоколония" ввёл в оборот ув. galkovsky . Кто-то согласился с его определением положения СССР в мире, у кого-то оно вызвало возражения.

Я, со своей стороны, полагаю, что если в идее криптоколонии можно что-то оспорить, то скорее крипто-, чем -колонию. На мой взгляд, не такая уж она была "крипто". Во всяком случае, я где-то четверть века назад пришёл к выводу, что реальный статус СССР в мире - колония де-факто.

Меня скорее удивляет, когда кто-то считает, что Советский Союз был независим.

Все знали, что машины в СССР производятся только на построенных иностранцами заводах. Все знали, что в СССР продаётся преимущественно импортное мясо (Если вообще продаётся. В N существовала практика - выписать липовую командировку в Москву и отправить двух-трёх сотрудников на грузовике за мясом для всего предприятия. Однажды в результате такой операции на нашем балконе очутились мороженые бараньи туши. Новозеландского производства).

Все были готовы стоять в очередях, чтобы попасть на западные фильмы. Все переплачивали за переводные книги. В середине 70-х, во время общего потепления отношений с Америкой, в N призжали две выставки - "Фотография в США" и "Туризм и отдых в США". Думаю, таких очередей, как на эти выставки, я не видел больше никогда в жизни. Люди стремились если не прикоснуться, то хотя бы взглянуть на первый мир (о том, чем были в СССР поездки за границу, я даже вспоминать не хочу).

Все должны были понимать, что если в СССР американские бренды для среднего и низшего класса, вроде "Мальборо" и жевачки, являются символами престижа и успеха, а в США бренды "Беломорканал" и "семечки" отсутствуют как явление, то Советский Союз для Америки абсолютно не соперник (Люди не знали слова "бренд". Но суть явления им должна была быть понятна).

СССР всегда находился в полной культурной, технологической и экономической зависимости от Запада.

Можно было бы прийти к этому выводу сложным путём. Например, сказать, что эгалитаризм - леваческая фикция, и эгалитаристское общество в принципе не может существовать. Управление всегда осуществляет правящий класс. Если правящего класса в стране нет, значит, он находится заграницей, и страна колонизирована. (Однажды в ответ на это кто-то стал доказывать мне, что в СССР была своя элита. И привёл в качестве примера... Байбакова. Этого Байбакова я несколько раз видел по ТВ. В любом интервью он с мазохистским подхихиком рассказывал, как его чуть было не расстрелял Берия. Всем элитариям элитарий.)

Я же предпочёл пойти самым простым и очевидным путём - вспомнить, чем был СССР на бытовом уровне. Колонией и был.

А англичане и их военные неуспехи XIX века... Да Бог с ними, с англичанами. Речь ведь не о них, а о нашей стране. Важно понимать, что до 1917 года Россия была частью первого мира, а после революции провалилась в третий.

Я отнюдь не поклонник социализма. Но советскость как таковая социализмом отнюдь не исчерпывается. Советская система - это способ колонизации моего Отечества, лишивший его свободы и достоинства. Зло в чистом виде. Поэтому, перефразируя известную сентенцию Уоррена Баффета, я могу сказать:

- Если вы услышите, что я написал хоть одно доброе слово о советском строе, значит, мой журнал захвачен.

bohemicus (жж)