Мишеней много, цель - одна.
Казанова

Люблю секс. Но за вечер у меня получается только раз. И то, иногда лишь половинку вытягиваю. Не знаю, почему так. Азарт, что ли, уходит или просто не хочу... Слабак, наверное...
Но однажды меня угораздило на "пять палок". Как? Делюсь секретом с мужчинами, да простят меня
дамы.

Вот какая произошла история.
В одно прекрасное утро прилетел я в командировку в Берлин. Я часто там бываю. Даже любовницу завёл — Хельгой звать. За день справился со всеми делами и сначала решил навестить жившего на Александр-плац друга Гюнтера, а затем поехать к Хельге.
Выпили мы с Гюнтером немного и решили прогуляться. Следует заметить, что тогда Александр-плац по вечерам представлял собой "поляну ночных бабочек": тут и там стояли и прогуливались девочки лёгкого поведения и безусловной доступности — проститутки, причём Гюнтер, живя тут много лет, почти со всеми ими был знаком.
С видом эксперта он предложил:
— Давай снимем вон тех — их зовут Изабель и Марлен. Что в постели вытворяют! Фантастика! Всю жизнь вспоминать будешь!
Девочки, заметив наше внимание, заулыбались и замахали ручками: "Гутен абенд, ребятки! Ну что, перекинемся разок? Чего стоите как истуканы? Вперёд и с песней!" На панели Александр плаца они играли роль разбитных, "своих" девчонок, с которыми провести вечер — одно удовольствие. Мне стоили огромных усилий оторвать от них взгляд и обратиться к своему другу:
— Гюнтер, во-первых я остерегаюсь спать с проститутками, а во-вторых — зачем же за деньги, если через час меня ждёт бесплатная Хельга?
— Виктор, тебе на Марлен жалко 100 марок? Ну и дурак. А если не хочешь с проститутками — давай возьмём Сабину и Бригитту. Они студентки, бывают здесь редко, в основном ради "спортивного интереса", — сказал Гюнтер и потащил меня к ним.
Сабиной оказалась хрупкая африканская девушка. Её тёмное тельце прикрывало простенькое платье, а доброжелательный взгляд выражал покорность: "Я ваша, делайте со мной что хотите".
Бригитта — полная противоположность. Играя роль "королевы", она зыркнула на нас мегерой ("А этим ещё чего надо?") и гордо отвернулась. Шикарное вечернее платье обволакивало её пышные формы, поза выражала недоступность и презрение: "Я с вами сделаю всё что мне вздумается", — как бы.
Мне ужасно захотелось и ту, и другую, но погрязший в скупости, я снова обратился к Гюнтеру:
— Да, слов нет. Но за деньги не хочу. К тому же — у меня за один вечер два раза не получается, что я скажу Хельге?

Тут мой друг выложил последний козырь:
— Видишь ту молоденькую блондинку? Ей всего 17 лет, она здесь новенькая, ещё не тёртая, можно договориться и за 70 марок.
Белокурочка была похожа на ангела: она стояла одна, как брошенный всем миром котёнок. "Возьми меня к себе, я подарю тебе сказку!" — умоляли её глаза-озёра, — "ты — мой волшебный принц, а я — твоя Золушка! На всём белом свете нет никого прекраснее тебя!"
Мой лоб покрылся испариной, но, как последний скряга, я стоял на своём — и баста.
— Как хочешь, — сказал Гюнтер.

Мы попрощались. Он, не торгуясь, ушёл с божественным созданьем.
А я на такси отправился к Хельге. По пути купил цветы, шампанское, духи в подарок.
Сначала мы поехали в хороший ресторан. Потом в бар. Затем ещё куда-то. И, наконец, домой. На такси, естественно.
Состояние — чудесное. Настроение — прекрасное.

Стоп! — прожгла меня шальная мысль пока Хельга плескалась в ванной. Артамонов, ты же осёл Пржевальского! Интересно, сколько за вечер ты потратил денег на "бесплатный" секс?

Лихорадочная калькуляция за вычетом собственноручно выпитого и съеденного составила около трёхсот марок. Как раз 100+100+100.
Кретин! Поц Гималайский! Да за это мог бы насладиться и сумасбродной Марлен, и шоколадной Сабиной и блондинкой-ангелом!
Жаль было не денег. Вскипела злость на себя — позарился на бесплатное, немолодое и давно тебе известное, а оно, оказывается, дороже, чем новое, юное, разнообразное и с гарантированным качеством! И это шара? Сам из себя лоха сделал!

С несвойственной яростью набросился я на вышедшую из ванной подругу и полюбил её так, как никогда раньше.
Закурил. А в мозгах щёлкнуло: "100 марок вернул". Стало немного легче.
Снова налетел на Хельгу как раненый медведь на охотника.
"200 марок", — отметил калькулятор в извилинах. Покурил. Злость прошла наполовину.
Когда я зашёл на третий вираж, хорошо знающая мои более чем скромные способности Хельга, лишь тихо мурлыкала: "mein lieben..., mein lieben..."
"300 марок. Своё вернул". ("Ну и швайн же ты", — зудило в мозгах). "Хватит".
"Но, простите, а где же обещанная шара?" — не сдавался калькулятор.
Четвёртый заход. Хельга при смерти.
Пятый раз получилось по инерции.

Но у этого хэппи-энда было два конца. Один хэппи, другой энд.
Через месяц я снова прилетел в Берлин. Остановился, естественно, у Хельги. После единственного виража я, с чувством исполненного долга, начал укладываться спать. Взглянул на подругу — и понял что влип: она уставилась на меня не моргая, но в глазах был не "mein lieben", а два гигантских знака вопроса. Помня нашу предыдущую встречу, она заранее настроилась не на один заход, а на пять!!!
Половинку я ещё потянул. Не более.
Mein lieben кончился.